«Рак теперь часть нашей истории»: отрывок из книги Надежды Мелешко, которая три года боролась с онкологическим диагнозом

Белорусский блогер Надежда Мелешко, жена бывшего нападающего сборной Белоруссии Дмитрия Мелешко, умерла 23 марта 2023 года в возрасте 35 лет после 3 лет тяжелой борьбы с раком груди. Надежде не хватило всего нескольких недель до выхода в свет ее долгожданной книги, посвященной жизни с трагическим диагнозом: «Книга Надежды. Утро наступает всегда» от Издательского дома «Комсомольская Правда». Она вышла в середине апреля и стала настоящим событием среди всех тех, кто следил за судьбой хрупкой молодой женщины и ее борьбой за жизнь — счастливую и полную радостей.

***

Мне это точно показалось…

Завтра Новый год, сердце переполнено заветными мечтами, подарки мальчишкам упакованы, завязаны красивыми лентами и тщательно спрятаны. Вокруг волшебная суета, все время кто-то звонит, нужно еще выбрать платье и шампанское. В такой праздник не может произойти ничего плохого.

Я немного устала, но это была усталость после доброго дня, проведенного с семьей.

Вечером я решила принять душ и лечь пораньше, ведь предстоял длинный день и ночь, полная поздравлений, гостей, подарков и эмоций. С детства обожаю этот праздник. И верю в чудо по сей день. Вода стекала по волосам, щекам и спине, в голове звучала какая-то песня, и я напевала ее вслух. Не знаю, что в тот вечер заставило меня ощупывать грудь. Вообще-то я редко это делала. Так, все хорошо, мягко, привычно, это мое тело, любимое и знакомое. Тут мелькнула тревожная мысль: что-то не то. Да нет, показалось. Точно показалось. Но внутренний голос заставил продолжать. В левой груди я нащупала уплотнение. Довольно большое, странное, пугающее.

Мне было невыносимо одной гадать, что это такое, поэтому, завернувшись в большое полотенце, я побежала к Диме и попросила посмотреть его. Осторожно и бережно ощупав меня, муж подтвердил: там что-то есть. Но этого не может быть! Три месяца назад я была у врача. У меня кисты в груди, поэтому я часто проверялась, делала УЗИ внутренних органов и обязательно молочных желез. Не могло там ничего вырасти за пару месяцев. Я молода и полна сил, чувствую себя отлично, у меня маленькие дети и вся жизнь впереди!

Но покоя больше не было. Как и сна. Страх расползался из солнечного сплетения по всему телу. Мы звонили в клиники, чтобы скорее попасть к врачу, но ближайшая запись была на второе января.

Я металась от ужаса к спокойствию. Уговаривала себя думать только о хорошем. Позвонила подруге, оказалось, у нее тоже было уплотнение в груди и врач сказал: «Это просто жировик». Ее слова обнадежили меня и не дали в тот момент окончательно провалиться в отчаяние.

В новогоднюю ночь я смеялась, обнимала сыновей и искренне радовалась. Была уверена, что все в порядке.

Второе января наступило неожиданно. Подарки были распакованы, салаты съедены, желания загаданы.

Хорошо помню доктора — позитивный и приветливый. Водил датчиком УЗИ по одной груди, приговаривал с улыбкой, что все хорошо, зря надумала. Перешел на вторую грудь, снова улыбался, но в один момент резко переменился в лице. Замолчал. Стал предельно внимательно смотреть на монитор.

Я забыла, как дышать. По глазам и давящей тишине ведь все стало понятно. Он сказал: «Что-то есть. Вам нужно к маммологу-онкологу». И снова полная неизвестность, закрытые на праздники клиники и мучительное ожидание.

7 января я чудом попала на прием в частную клинику. Без долгих разговоров меня сразу отправили в Боровляны, в главный онкоцентр в Беларуси — РНПЦ ОМР им. Н. Н. Александрова. Все быстро закручивалось: еще неделю назад я выбирала подарки близким, а главной задачей было определиться с меню праздничного стола. Все это не вписывалось в мою жизнь, просто не могло быть обо мне, они, наверное, ошиблись.

В Боровлянах врачи видят рак каждый день. Без долгих вступлений, без бережности и подготовки доктор вынес вердикт: «Опухоль, вторая стадия, метастазы под мышкой».

Сначала я даже не поняла, что она ко мне обращается. «Нет, нет, какая опухоль. Не может быть, проверьте еще раз».

В ту минуту завертелось страшное колесо событий. Это все по-настоящему. Все обо мне. Это у меня рак.

Мне сделали биопсию — оказалось терпимо, обезболили чуть-чуть. И снова предстояло ждать две или три недели — это целая вечность, когда речь идет о твоей жизни.

Дима был рядом каждую минуту, потому что я не могла собраться и что-то решить, не могла принять и поверить. Только глотала слезы и боялась. Не было сил даже с кем-то разговаривать.

Дима все время куда-то звонил — в Израиль, Германию, в разные клиники, узнавал варианты, чтобы быть готовыми ко всему. Не помню, как прошло время до получения результатов биопсии. Что я делала? Как жила? О чем думала? Пропал кусок памяти — наверное, было слишком больно.

Муж сказал: «Я поеду говорить с врачом сам, будь дома». Но я не могла больше ждать ни минуты. Вероятно, все еще верила, что они ошиблись.

Я замерла. Не могла ничего говорить, мир ушел из-под ног. Неужели это конец моей истории? Врач нервничал, говорил Диме: «Что с ней? Потрясите ее! Она слышит? У меня нет времени на эти драмы, много пациентов!»

Муж вывел меня из кабинета, но я не могла стоять и сползла на пол по стенке. Дима подхватил меня и крепко прижал к себе. Мы боялись смотреть друг другу в глаза, словно бы в них могли прочитать весь ужас и понять окончательно: это правда.

Домой мы ехали молча. Я написала своим, чтобы никто не звонил и не трогал меня. Хотела побыть в тишине, только с собой, чтобы принять то, что в тот день услышала. Я полностью закрылась от мира.

Знаете, когда смотришь фильмы, где главный герой тяжело болен, волей-неволей думаешь: «Ну, со мной такого точно никогда не случится…»

Из онкоцентра я унесла на своих хрупких плечах новый мир, в котором теперь предстояло жить.

В первую ночь после встречи с врачом я не могла спать, во вторую тоже, поэтому на третьи сутки выпила снотворное, чтобы хотя бы на время забыться. Но даже под таблетками выныривала из сонного состояния и думала: это все не по-настоящему. Ведь бывают сны подробные, красочные, реалистичные, такие, что начинаешь верить: это правда. Но потом просыпаешься, выдыхаешь и отпускаешь: приснилось, померещилось.

Но утро приходит всегда, таков закон вселенной. И мое утро наступило, правда «наступила» тоже. Будто сапогом на горло.

Я онемела. Исчезла из всех социальных сетей, не могла говорить с друзьями и родными, с трудом находила силы на общение с детьми. Топливо резко закончилось, и какое-то время я функционировала в режиме автопилота, не помня ни себя, ни дней недели.

Позвонила подруга, настояла на разговоре и сказала: «Надюша, у меня есть приятельница, у нее тоже был рак, но сейчас она здорова. И ты будешь здорова, пообщайся с ней».

Она говорила и говорила, а я слушала как мантру, кивала, цеплялась сознанием за отдельные слова: «здорова», «смогла», «пережила», «победила».

В тот же день я позвонила. Девушка поделилась своей историей: как она заболела, как лечилась, как было тяжело и страшно, но теперь она здорова и все хорошо. Вдруг я почувствовала, что не одна, что тоже смогу, вот есть же пример перед глазами, если смогла она, смогу и я.

Это была первая маленькая победа над унынием. Да, меня поддерживали близкие, но всю боль и ужас смертельного диагноза им не дано понять (и слава Богу!). Да, мама пережила это много лет назад, вот только меньше всего мне хотелось вываливать на нее все свои страхи и возвращать ее в то состояние.

Второй прорыв в состоянии случился позже, но потряс меня до глубины души.

Помню, как сказала мужу: я буду лечиться дома, в Беларуси. Мама здесь лечилась, и все хорошо, да и по деньгам мы можем позволить себе только это. Рак, как оказалось, — это дорого, если хочешь лечиться за границей. Речь идет об огромных суммах, и конца и края тратам обычно не видно.

В тот момент Дима работал обычным тренером по хоккею, он уже ушел из большого спорта из-за серьезной травмы, я была SMM-специалистом. Я зарабатывала чуть больше, чем он, мы могли путешествовать, покупать качественные продукты, но у нас не было денег на дорогостоящее лечение.

Я была против — казалось, как можно вот так взять и продать то, что наживали долгие годы, забрать это у детей? Но Дима был непреклонен, он искал врачей за границей и решал, куда ехать. Я подумала, что начну распродавать кое-какие свои вещи, у меня было несколько дорогих брендовых сумок, часы, которые я уже сфотографировала и собиралась выложить в интернет.

Хорошо помню тот вечер. Мы уже собрались спать, когда в дверь позвонили. Дима спустился, чтобы открыть, его не было какое-то время, а когда он вернулся, по его щекам текли слезы. В руках он держал пакет.

— Что это?

— Это наши друзья собрали деньги тебе на лечение в Германии.

Дима еле говорил от волнения. Мы не могли поверить. Друзья и их друзья, которые узнали о моей беде, вот так взяли и собрали внушительную сумму, которой бы точно хватило на первое время, чтобы лечиться у лучших немецких докторов.

Скольким людям я оказалась дорога, важна, сколько добрых сердец объединилось, чтобы бороться за меня!

И я ей поверила.

Уже утром мы бронировали билеты до Берлина, там лечиться было выгоднее, чем в Израиле, а я хотела каждую копейку сохранить на спасение своей жизни.

Купить книгу Надежды Мелешко можно здесь. 

• Теги:
• Книги
• Онкология
• Рак