18+

Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь».

Что всё это значит?

1 марта 2024 года Министерство юстиции признало благотворительный фонд «Нужна помощь» иностранным агентом. 4 месяца спустя Совет фонда принял решение о ликвидации организации.

За годы работы мы собрали огромное количество материалов о том, как устроена благотворительность и о том, кто и как решает социальные проблемы в России. Все эти тексты, исследования, гайды мы оставляем для вас. Пусть это будет нашей википедией. Уверены, что она будет полезна не только для некоммерческих организаций, но вообще для всех, кто хочет активно участвовать в решении социальных проблем.

Почему насилие — сексуализированное, но не сексуальное? Рассказывает Центр «Сестры»

25 ноября — Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. И сегодня важно поговорить о том, кто помогает пострадавшим от сексуализированного насилия в России и с какими трудностями эти люди сталкиваются.

В России тема насилия, и особенно сексуализированного насилия, остается табуированной: мало доступной информации, нет обвинительных приговоров для преступников, нет языка, которым мы могли бы говорить о насилии — он только начинает формироваться. 

Из-за табуированности проблемы отсутствует и система помощи пострадавшим: при обращении в правоохранительные органы женщины регулярно сталкиваются с повторной травматизацией. 

Каждый год, по консервативной статистике, более 100 000 человек в России сталкиваются с секусализированным насилием — это изнасилования, растление несовершеннолетних и другие действия, затрагивающие половую неприкосновенность человека. Например, харассмент или домогательства. 

Сейчас реабилитация пострадавших в России существует лишь за счет усилий некоммерческих организаций — это единственная возможность получить помощь. 

Центр «Сёстры» с 1994 года оказывает поддержку пострадавшим от сексуализированного насилия и их близким. Мы поговорили с Надеждой Замотаевой, директрисой Центра, и Натальей Тимофеевой, координаторкой просветительских программ, чтобы узнать, как устроена их работа, и какие изменения происходят в системе помощи пострадавшим от насилия в России. 

«Сексуализированное насилие»

В статье мы не используем словосочетание «сексуальное насилие», а говорим «сексуализированное насилие». Первый вариант смешивает смысл с положительными коннотациями и ассоциируется со сферой удовольствия — лучше его не использовать. Насилие не может быть привлекательным или приятным.

«Пострадавшие»

В статье мы не используем термин «жертва» — он часто воспринимается как личностная характеристика, связанная со слабостью женщины. Лучше говорить «пострадавшие» и «пережившие» — эти слова подчеркивают серьезность произошедшего, а также указывают на дальнейшую возможность восстановления.

Как устроена работа Центра сейчас?

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Спектр нашей работы очень широк. Мы помогаем людям, пострадавшим от сексуализированного насилия, их родственникам, а также специалистам, которые участвуют в решении проблем насилия: полиция, юристы, медики, социальные работники, педагоги, специалисты помогающих организаций и кризисных центров.

Мы бесплатно работаем со всеми пострадавшими без исключения. Для нас не важны ни пол, ни возраст, ни национальность. Для нас важна личность и помощь этой личности.

По данным Центра, в 94% случаях пострадавшими становятся девочки и женщины; в 80% случаев насилие совершают знакомые; в 40% случаев насилие совершают родственники.
Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

У нас есть 2 основных направления работы: кризисная помощь пострадавшим и просветительская деятельность.

Первая линия помощи — телефон доверия и кризисная почта. Следующий шаг — консультации с психологом для снятия острого состояния и группы поддержки для пострадавших.

Большой запрос сейчас на группы поддержки, мы активно развиваем этот сервис: провели обучение, чтобы было больше ведущих и мы могли помочь большему количеству людей.

Также есть случаи, за которые мы уже беремся, но еще не можем оформить их как отдельное направление работы. Например, у нас есть психологи, которые специализируется на работе с детьми и в некоторых случаях могут сопровождать семью во время следствия и судебного процесса. Это сложное мероприятие, и нам пока не хватает мощностей, чтобы его развить.

Что касается второго направления работы, просветительской деятельности — это очень важная для нас часть. Почему насилие происходит? Почему нет помощи и поддержки? Почему близкие не реагируют правильно? Это происходит в том числе из-за того, что не ведется систематической работы просветительской: что такое личные границы, как уважительно к ним относиться, как к себе прислушиваться, что такое согласие, как поддерживать пострадавших. Тут мы работаем с широкой аудиторией и специалистами: готовим материалы в социальных сетях, проводим обучающие лекции, выступаем на конференциях.

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Силами сотрудниц и психологов центра регулярно проходят очные консультации — это 3 бесплатных встречи для пострадавших. Часто мы слышим, что этого мало, но на самом деле в период актуализации травмы этого достаточно. Если позже опыт опять актуализируется, можно обратиться вновь и получить еще 3 консультации, а через 3 месяца еще 3: три по три, как мы говорим.

Что значит актуализация травмы? И чем тут может помочь Центр?

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Актуализация травмы — это момент, когда человек вновь начинает жить не свою привычную жизнь, а травму.

Важно понимать, что в момент преступления и насилия у пострадавшего заканчивается жизнь, и начинается выживание. Влияние травмы немедленно, оно лишает пострадавшую контроля над собственной жизнью.

И когда физически всё завершается для внешнего мира, для пострадавшей не завершается ничего. Мы постоянно слышим, как женщины боятся выходить на улицу, взаимодействовать с другими людьми, не могут продолжить работу или учёбу — это следствие психологических, медицинских и юридических проблем. Ресурсы на нуле, а человек продолжает выживать.

Вот пока это состояние длится — это и есть травма и её актуализация.

Сами пострадавшие описывают свое состояние, как жизнь, поделенную на «до» и «после». А между — полный провал. И наша важная задача — прерванную жизнь вернуть.

Кто эти прерванные жизни возвращает?

Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

Сейчас в Центре работает 20 сотрудниц и 6 волонтерок.

Волонтерство для нас — продолжительная история. Набор идет в несколько этапов. На сайте нужно заполнить анкету, а после этого часть волонтерок мы приглашаем на интервью. В итоге 16 человек попадают на наше обучение, и 8 из них начинают свое волонтерство в центре.

Мы много сил вкладываем в подготовку наших волонтерок и консультанток.

Для участия в обучении психологического образования не нужно: кризисное консультирование – не психотерапия, а первая помощь: выслушать, поддержать, не задавать лишних вопросов, дать базовую информацию, чтобы помочь человеку сориентироваться. Мы проводим дополнительное обучение с тщательным отбором и примерно 6 месяцев готовим их перед тем, как выпускать на телефон доверия или кризисную почту.

В Центре мы много работаем над профилактикой выгорания. У нас есть допустимый максимум работы: количество смен, которые могут брать консультантки. Есть обязательные супервизии и интервизии, и вообще, достаточно неплохо выстроена модель поддержки помогающим специалистам.

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

В первую очередь помощь всегда начинается с границ — мы это обсуждаем на тренингах.

Знать, что помощь ограничена, может быть нелегко, и иногда мы вынуждены отказывать. Но есть плюс: ограничения дают четкое понимание, что лично я могу сейчас сделать, а что не могу. Это помогает работать именно с пострадавшей, с ее историей и с ее выбором, а не с моей интерпретацией.

Меняется ли отношение государства к проблеме сексуализированного насилия?

Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

До сих пор сексуализированное насилие не расценивается как проблема, с которой нужно работать. Мы читаем учебники МВД, становится страшно — это картинка, устаревшая лет на 50. Кажется, у правоохранительных органов даже нет понимания, насколько профилактика насилия и грамотная работа с пострадавшими помогала бы и им самим вести дела.

10% пострадавших обращаются в полицию после сексуализированного насилия. Большая часть заявок не регистрируется: только в одном из пяти случаев заявление принимают.
Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

Почему в отделах уговаривают не подавать заявление? Почему не регистрируют? Почему оказывают давление? Иногда это связано с отсутствием информации. Конечно, бывают случаи, когда сотрудники осознанно находятся на стороне насильников, но многие люди действительно искренне не понимают, как работать с пострадавшими. Здесь нужна отдельная работа по преодолению стереотипов и мифов.

До сих пор в обществе остаются представления, будто насилие касается только маргинальной среды. Абсолютно нет.

Например, к нам обращается взрослая женщина, которая не может работать из-за травмы, а ей нужно кормить 2 детей. Получается, физически дети находятся в безопасности, но на самом деле вся семья становится под угрозой.

И это тоже вопрос: если у государства просемейная политика, то где она? Получается, заявления о защите детей и семей на практике не работают.

И это может быть не очень очевидно, но последствия насилия несут убытки для государства в том числе. Если не хочется из гуманистических соображений помогать, то подумайте о деньгах: часто после насилия пострадавшие теряют работу, что экономически государству не выгодно.

По данным Центра, насильниками детей и несовершеннолетних становятся в 91% случаев — знакомые; в 51% случаев — родственники; в 25% случаев — отцы.
Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Боюсь называть эту цифру, но она такова: в 99% случаев при обращении в правоохранительные органы пострадавшие получают вторичную травматизацию.

Происходит подмена понятий — и это часть государственной политики.

Нам говорят, что насилие в семье — это нормально, это внутреннее дело, это ссоры. А насилие в обществе — не насилие, а обычные отношения. Не хочешь насилия, сиди дома.

В 2016 году на государственном уровне были декриминализированы побои: это вызвало новый всплеск насилия. Каждый день мы наблюдаем только лишь верхушку айсберга.

По данным центра, в 99% случаев насилие совершается мужчинами.

Как лично у вас получается справляться с этим противодействием?

Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

Первая реакция на происходящее, конечно — ярость. Как так? Почему так происходит?

Но сейчас я стараюсь замечать больше хороших вещей и инициатив вокруг. Например, мне важно, что в Центре выстроилась система взаимодействия с другими организациями и инициативами. Да, грустно, что мы дублируем функции государства, но хорошо, что у нас это получается. 10 лет назад такой системы не было.

Жаль, что системной работы у государства нет, но некоторые сотрудники правоохранительных органов, государственных медицинских и образовательных учреждений уже могут сами находить информацию о том, как помочь. Появляется все больше инициатив, проектов, материалов о том, как обеспечивать качественную поддержку пострадавшим.

Я продолжаю встречать людей, которые разделяют мои взгляды по поводу насилия. Разделяют позицию, что насилие — неприемлемо. Для меня это признак того, что тема не только в замкнутой среде существует, и наша работа влияет на общество в целом.

Это пока только костыли, но с ними куда лучше, чем без них.

Недавно у нас был яркий случай, и жаль, что он выделяется от общей картины, но он есть — и это уже очень хорошо. Мы узнали, что пострадавшая обратилась в правоохранительные органы, и ей там помогли. Прям хорошо помогли: поддержали, не обвиняли, поговорили. И грустно, что он выдающийся, но здорово, что он случился.

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Мы и сами сталкиваемся с сопротивлением.

Например, во время недели просвещения о сексулизированном насилии мы отправили запрос в министерство внутренних дел и очень обрадовались первичному ответу: приглашение рассматривалось. В день мероприятия нам сообщили, что никто не приедет, а взаимодействие с НКО приоритетной задачей для правоохранительной системы не является.

Но реализация общих задач создает у каждой из сотрудниц Центра внутреннюю устойчивость, чтобы оставаться в организации: вместе делать общее дело и делать его хорошо.

Уже 3 года мы ведем работу с дружественными юристками и кризисными центрами и состоим в Консорциуме женских неправительственных объединений. Для пострадавших обращение в органы — отдельная большая история. Мы направляем их к дружественным юристкам из разных кризисных центров, а от юристок получаем запросы на психологическую поддержку пострадавших.

Есть ли еще какие-то позитивные тенденции?

Надежда Замотаева
Надежда Замотаева
директриса Центра «Сестры»

Сейчас ситуация в обществе меняется, в том числе, и благодаря нашим активным действиям. Работа Центра масштабируется и транслируется шире, в том числе, благодаря социальным сетям.

За 20 лет поколение выросло другое: и о гражданских правах стали больше понимать, и о правах личности, и отношение к проблеме поменялось.

В 2018 году мы учредили ежегодную неделю осведомленности о сексуализированном насилии, и это именно устойчивая инициатива: мы транслируем свой опыт, опыт зарубежных организаций. И наш огромный успех — сексуализированное насилие все реже называют «сексуальным». Эта инициатива фонда совпала с нашим 25-летием: подводя итоги, мы приняли решение, что не может насилие называться так, как называлось все это время.

Язык меняется системно? Есть ли слова, которыми мы можем говорить о сексуализированном насилии?

Наталья Тимофеева
Наталья Тимофеева
координаторка просветительских программ Центра «Сестры»

Язык, которым мы говорим о насилии, только формируется. Для этого нужно время, и только наших усилий недостаточно — необходимо усилие разных сообществ, связанных с проблемой.

Когда мы говорим о насилии, мы не употребляем слово «жертва» — это очень проблематичное слово. Часто его используют как личностную характеристику, и оно тоже работает на оправдание насилия: надо было себя разумнее вести, ничего бы не случилось.

Но до сих пор и в языке, и в жизни личность пострадавших остается значимым фактором: приличной женщина была или нет? И общество это обсуждает, и следователи будут проверять: опрашивать партнеров, выяснять, употребляла ли алкоголь, был ли постоянный партнёр. Если часто их меняла, то будто не жалко. И до сих пор эта категория остается: люди, которых не жалко.

С другой стороны, есть группы людей, медиа и разные организации, которые формируют и популяризируют более гуманистические позиции. Да, не во всем еще отточена эта лексика, но люди начинают к ней стремиться.

Вы можете поддержать пострадавших от насилия и внести свой вклад в развитие Центра, подписавшись на пожертвование здесь.

Пережившие сексуализированное насилие и их близкие могут получить консультацию и поддержку по телефону доверия +7 (499) 901-02-01 (с понедельника по субботу с 10 до 20, телефон московский) или по кризисной почте [email protected].

Спасибо, что дочитали до конца!

Материалы по теме
Опыт
Сама не виновата: почему жертва домашнего насилия не уходит от агрессора
6 декабря
Знания
Автостопом по патриархату: что это такое и к каким последствиям приводит
27 ноября
Опыт
Главные ответы на вопросы о психологическом насилии над детьми
17 августа
Читайте также
Опыт
«После очередного возвращения подопечной к мужу-тирану мы немного изменили подход»: колонка фонда «Благие дела»
29 июня
Опыт
«Сила современной женщины не в слабости, а в умении защищать свою безопасность»: колонка организации «Женщины за развитие»
16 июня
Знания
«Рубашка мужа — это рубашка мужа, а не лицо его жены»: шесть проблем, с которыми борется феминизм сегодня
7 марта