- Опыт
- 14 декабря 2021, 14:45
Столкновение двух миров: как волонтеры помогают в больницах
Совсем скоро в издательской программе «Есть смысл» фонда «Нужна Помощь» выйдет книга Полины Моховой «Больница здорового человека». В ней собраны истории волонтеров, которые рисковали своим здоровьем и помогали в больницах во время пандемии.
Чтобы разобраться, действительно ли помощь волонтеров нужна, и не отвлекает ли врачей от работы присутствие посторонних людей в отделениях стационара, мы поговорили с медицинскими работниками, волонтерами и коллегами из других фондов.
В марте 2020 года буквально за месяц одну из крупнейших московских больниц, городскую клиническую больницу № 52, перепрофилировали в инфекционный госпиталь. Ситуация была экстренная — нужно было переоборудовать корпуса, перестраивать логистику, делать шлюзы для прохода в красную зону и кислородное оборудование. При этом стационар был полностью заполнен тяжелыми больными — днем врачи занимались их лечением, а ночью искали способы для борьбы с инфекцией.
Как одна команда работали все: московские власти, медики, а позже и волонтеры, которые пришли в больницу после того, как врач Александр Ванюков бросил клич в соцсетях. В какой-то момент на смену стало выходить по 50 человек. Они готовили корпуса к приему пациентов, развозили оборудование и питание, помогали с транспортировкой врачей и пациентов.
Тогда волонтеры пришли в больницу «стихийно», они помогали там, где не хватало рук. Но когда организационные вопросы были решены, часть из них вступила на «территорию медиков» — в отделения и реанимации красной зоны.
Волонтеры — кто они?
Существует мнение, что волонтерами становятся люди без профессии и работы, что они одиноки и им нечем заняться. Исследование, которое провели на базе городской клинической больницы № 52, подтвердило, что волонтеры сталкиваются с подобными предубеждениями, а некоторые даже скрывают свою деятельность, чтобы избежать непонимания со стороны родственников и знакомых.
Но практика показала, что дежурить в больницы приходят люди самых разных профессий — это юристы, экономисты, педагоги, журналисты, предприниматели. У некоторых гибкий график или частичная занятость, кто-то занимает руководящие должности. Часто это люди с хорошими организаторскими способностями и лидерскими чертами характера. У них развита эмпатия, они умеют быть гибкими, легко обучаются и нацелены на результат.
Когда случился локдаун, мысль о том, чтобы сидеть без дела, многим из них казалась невыносимой. Особенно тогда, когда ты можешь помочь. Волонтеры — это определенный психотип, люди с особенным складом. Они свободные и делают то, что считают нужным.
Столкновение двух миров
Культура волонтерства в больницах пока только формируется в России. Такие сложные процессы требуют времени. Врачи несут колоссальную ответственность за пациентов, поэтому понятны опасения, что люди со стороны без медицинского образования могут навредить.
Нужно учитывать, что медицина — это достаточно закрытый мир, со своей иерархией и жесткими правилами. И так во всем мире — свой менталитет есть у представителей любых профессиональных сообществ. Когда в такую систему приходят люди с иным взглядом на мир, нужно время, чтобы врачи приняли их, чтобы возникло доверие и взаимопонимание. Важно, чтобы и сами волонтеры поняли «устав чужого монастыря». Нужны усилия с обеих сторон.
В ходе исследования, которое проводили в 52 больнице, волонтеры давали подробные интервью. Один из них, юрист по образованию, рассказывал, как впервые оказался в отделении реанимации: «Сначала мы просто тихо сидели в стороне и пытались понять, как все устроено. Больше всего боялись помешать. Если у сестры или врача появлялась свободная минута, нам могли что-то объяснить или просили помочь».
Все волонтеры, которые работают в больнице, подписывают договор о том, что не имеют право совершать медицинские манипуляции и разглашать персональные данные пациентов. Также они проходят курсы, где их обучают ухаживать за пациентами, правильно надевать защитную одежду, обрабатывать руки и пользоваться перчатками. Многие относятся к обучению, как к дополнительному бонусу, который пригодится в повседневной жизни.
Конечно, сначала мы переживали. Пациентам в реанимации нужно минимизировать двигательную активность и общение, больше находиться в прон-позиции. Врачи тратят большое количество времени, чтобы это им объяснить. Волонтеры же приходят поддержать людей, пообщаться с ними. Это хорошо, когда человек уже восстанавливается, но в отделении интенсивной терапии своя специфика. Правда, нельзя не отметить, что волонтеры быстро все поняли, и опасения оказались напрасными.
Подобный процесс налаживания взаимодействия происходил не только в 52-й больнице. Это нормальная ситуация и для других медицинских учреждений, в которые приходят новые люди.
Руководитель АНО «СОЗИДАТЕЛИ» Карина Борзых поделилась опытом волонтерства в больницах у отказных детей.
Начиналось все с нескольких больниц. Когда мы общались с руководством, то объясняли, что волонтеры не попадают с улицы. Сначала они обследуются, собирают справки, общаются с психологом и обучаются на наших тренингах. Мы подчеркиваем, что занимаемся только уходом, как мамы. Все медицинские манипуляции — это задачи врачей и медсестер. Постепенно наладив связь, мы стали предлагать помощь и другим больницам. Сейчас это уже работает на нас, к нам сами обращаются за помощью.
Старшая медсестра детского отделения сердечно-сосудистой хирургии Национального медицинского исследовательского центра имени В. А. Алмазова Наталья Михайловна Котова вспоминает свои опасения, когда волонтеры впервые пришли на дежурства к детям.
Это безумная ответственность, мы ведь отвечаем за этих деток. Как правило, у нас сложные пациенты с сочетанной патологией. Нужно использовать медицинскую технику, делать ингаляции, кормить через зонд. Но очень скоро мы поняли, что люди приходят подготовленные, ответственные, они готовы обучаться. Кроме того, их присутствие помогает детям быстрее восстанавливаться.
Каждый находит дело по себе
Волонтерская помощь в больницах может быть разной. И она не всегда напрямую связана с пациентами.
Анна Оглоблина закончила химфак МГУ, потом работала в Национальном медицинском исследовательском центре онкологии им. Н. Н. Блохина и защищала кандидатскую по молекулярной онкологии. Во время пандемии Анна пошла волонтером в исследовательский проект, который запустил российский биофизик, гематолог Фазоил Иноятович Атауллаханов. Он предположил, что для лечения пациентов с ковидом нужно назначать индивидуально подобранные дозы антикоагулянтов на основе показателей состояния системы свёртываемости крови.
Волонтеры собирали образцы крови, уносили их в лабораторную красную зону и измеряли показания прибором, рассказала Анна. Но она не видела пациентов, потому что работала в лаборатории.
В основном брали людей, которые умеют работать с пипетками, дозаторами, у многих был молекулярно-биологический опыт. Но не у всех. С Анной работал молодой человек, который преподавал физику и математику. У него не было лабораторного опыта. Но он быстро втянулся в процесс.
Анна говорит, что во время исследования она соприкоснулась с тремя разными мирами — официальной медициной, волонтерством и научным исследованием. Такое взаимодействие тоже требует взаимопонимания.
Медсестры были загружены. У них не хватало времени, и они старались в первую очередь сделать то, что важно для пациентов. При этом когда для исследования надо было брать дополнительные пробирки и срочно нести их на пункт, у них не хватало рук. А чтобы данные были корректными, кровь не должна стоять дольше 2 часов.
Видеть человека: биопсихосоциальная модель лечения
Многих увозили из дома в тяжелом состоянии. Кто-то вещи с собой не взял, у кого-то собака осталась, некоторые не успевали предупредить родных. Со всем этим помогали разобраться волонтеры.
Идею о биопсихосоциальной модели лечения впервые выдвинул американский психолог, один из создателей гуманистической психологии Карл Рэнсом Роджерс (1902 — 1987 годы). Она заключается в том, что выздоровление пациента зависит не только от медицинской помощи, но также от психологической и социальной поддержки. Важно учитывать индивидуальные особенности человека, его эмоциональное состояние и обстановку, в которой он находится.
Сейчас эта модель поддерживается Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ). Ее эффективность подтверждают исследования, опыт врачей и волонтеров.
За время пандемии врачи 52-й больницы убедились, что волонтеры нужны не только в экстренных ситуациях. В «мирное время» в больницу также попадают люди, для которых непривычная обстановка — это тяжелейший стресс, с которым сложно справиться самому.
Екатерина Сирина отметила, что врачи заняты лечением, у них мало времени на психологическую поддержку. Но она очень важна. Кому-то ноги надо укрыть, с кем-то посидеть рядом, кому-то телефон наладить или трубку к уху приложить, чтобы поговорить с близкими.
Заведующая отделением кардиологии городской клинической больницы № 52 Елена Юрьевна Дорофеева вспоминает, как женщина, которая долгое время лежала в больнице, забыла запах кофе.
Изменения в состоянии видны как у взрослых, так и у детей. Руководитель АНО «Созидатели» Карина Борзых постоянно видит подтверждения этому.
Мы часто дежурим у грудничковых детей, которых передаем друг другу из рук в руки. И мы видим, какой у этого эффект. Одно время мы ухаживали за девочкой, которая лежала и была в тяжелом состоянии. Когда перед отъездом в детский дом она начала бегать по коридорам, никто не мог в это поверить.
Чем больше внешних раздражителей и общения, тем лучше ребенок развивается и восстанавливается, считает старшая медсестра детского отделения сердечно-сосудистой хирургии Национального медицинского исследовательского центра имени В. А. Алмазова Наталья Михайловна Котова. Ведь даже здоровый человек начнет отставать в развитии, если целыми днями будет лежать один и смотреть в потолок.
Чтобы движение стало частью системы
Любая система здравоохранения – своего рода конвейер, который устроен так, чтобы оказывать медицинскую помощь как можно большему числу людей. А там, где речь идет о «массовом производстве», индивидуальность конкретного пациента уходит на второй план. При существующей системе изменить ситуацию полностью, наверное, невозможно. Сейчас об этом много говорят социальные ученые.
В медицинских вузах и училищах только сейчас начинают целенаправленно учить медиков взаимодействию с пациентами и их родственниками. Российское здравоохранение многое унаследовало от советской системы. Несмотря на все ее плюсы, уважение к человеку, его достоинству и личности, а также отношение к пациенту как к субъекту, а не объекту, не было сильной ее стороной.
Заведующий отделением рентгенохирургических методов диагностики и лечения Александр Ванюков, который стал идеологом волонтерского движения в городской больнице № 52, считает, что для закрытой системы важен взгляд со стороны.
«Любая замкнутая система привыкает к своим стереотипам. Поэтому очень важно, чтобы пришел кто-то извне и начал задавать вопросы. Или собственным примером показал, что можно по-другому. Без взгляда со стороны нет рефлексии».
Практика волонтерства в больницах есть во многих странах. Для того, чтобы это стало органичной частью системы здравоохранения в России, нужно решать организационные и юридические вопросы, тратить усилия и время.
Мы как были здесь, как занимались пациентами с инфарктом миокарда, так теперь занимаемся пациентами с коронавирусом. Мы понимаем, что это наше призвание, что это необходимо. А эти люди пришли просто так, когда могли бы и не приходить. Они видят таким образом собственное предназначение. Оно ведь не только в потреблении, но и во взаимопомощи.
Спасибо, что дочитали до конца. Оформить предзаказ на книгу о медицинском волонтерстве во время ковида можно здесь.
