- Опыт
- 28 декабря 2021, 14:42
Не работа, а насилие. Какими словами говорить о проституции?
По разным оценкам, в России вовлечено в проституцию и коммерческую сексуальную эксплуатацию от 3 до 5 миллионов человек.
Помимо проституции существует множество латентных форм сексуальной эксплуатации: «массажные салоны», вебкам, порноиндустрия. Часто из статистики выпадают и проституированные мигрантки и мигранты. Получается, цифры занижены, а тема проституции касается каждого: любой может столкнуться с сексуальной эксплуатацией или стать свидетелем преступления.
Язык, которым мы говорим о проституции, во многом связан с нашим отношением к проблеме. Часть активистов выступают за декриминализацию «секс-услуг», утверждая, что это такая же «работа», как и любая другая профессиональная деятельность, а часть — за криминализацию их покупателей и принятие закона против торговли людьми.
Мы поговорили с Вероникой Антимоник, соосновательницей и координаторкой программ Фонда «Безопасный дом», о том, каким языком, по ее мнению, стоит говорить о проституции и почему термин «секс-работа» некорректен.
Проституция, коммерческая сексуальная эксплуатация или секс-работа?
Термин «секс-работа» получил свое распространение впервые среди ВИЧ-сервисных организаций: они занимались аутрич-проектами и снижением вреда среди проституированных людей. Тогда считалось, что если предоставить защиту от ВИЧ в «секс-индустрии», то никаких проблем больше не будет. Что не нужно криминализировать сексуальную эксплуатацию, не нужно преследовать сутенеров, а «секс-работа» — это свободный выбор взрослых людей. Позже начали возникать организации и целые сети организаций, продвигающие именно этот термин.
Важно понимать, что сфера проституции — система, состоящая из 3 элементов: есть проституированные люди, есть покупатели секс-услуг и есть преступники, которые на этом зарабатывают. При использовании термина «секс-работа», преступники из этой цепочки выпадают. Складывается впечатление, будто люди и клиенты общаются напрямую, и «секс-работа» — это свободный выбор каждого. Но это не так.
Во-первых, сексуальность является частью личности, ею нельзя пользоваться как объектом товарно-денежных отношений. Во-вторых, в любой работе есть такое понятие, как профессионализм, который приобретается с опытом. А в коммерческой сексуальной эксплуатации, наоборот: самый высокий спрос на молодых и неопытных девушек, на несовершеннолетних и детей. Это полностью противоречит понятию «работа».
Никакая другая работа не приносит такого вреда, как проституция: возникают зависимости, психические расстройства, медицинские и юридические проблемы. Ни на одной работе нет такого высокого риска насилия и убийств — это точно отличается от классического понимания работы.
По данным разных опросов, 80—90% людей говорят о том, они были вовлечены в проституцию обманным путем. Их контролируют, шантажируют, ими манипулируют, забирают деньги и используют разные уязвимости. Это не работа, это насилие.
Лучше использовать термины «коммерческая сексуальная эксплуатация» или «проституция».
Торговля людьми с целью сексуальной эксплуатации или сексуальное рабство?
Мы против использования слова «рабство», потому что оно уже исторически закреплено за определенным явлением. Это явление было законным и касалось людей из определенных групп. К примеру, в один из недавних периодов белые люди из богатых стран порабощали людей из Африки. Сейчас это рабство выглядит абсолютно по-другому. Это преступление, и оно может касаться разных людей. Конечно, привилегии играют важную роль, но есть и масса случаев, когда в ситуациях эксплуатации или торговли пострадавшими оказываются обеспеченные и социально успешные люди.
Если вводить в поисковик «рабство», то первые картинки — цепи, решетки, наручники. Но большинство современных преступлений выглядят совсем по-другому, а мифы о цепях вредят. Например, часто люди становятся свидетелями случаев торговли людьми, но если они не видят цепей, синяков и решеток, то не воспринимают это достаточно серьезно.
Используя более подходящий термин «торговля людьми», мы включаем в него само действие — торговлю. А слово «люди» как раз и говорит о том, что каждый из нас может попасть в такую ситуацию.
Торговлей людьми часто называют всю «секс-индустрию», но это неправильно. Важно помнить, что это юридический термин и у него есть конкретные составляющие элементы. Не все случаи в «секс-индустрии» являются торговлей людьми, но при этом всегда остаются коммерческой сексуальной эксплуатацией.
Проституированная женщина или секс-работница/проститутка?
Проституированная женщина — абсолютно корректный термин. В отличии от «проститутки» он показывает, что это не проблема отдельного человека, а целая система, принуждающая женщин оказывать «секс-услуги». Этот термин показывает, что есть еще другие важные элементы: покупатели и продавцы, проституторы и сутенеры.
Да, люди, которые вовлечены в коммерческую сексуальную эксплуатацию, могут использовать разные определения и называть себя «проститутками» или «секс-работницами». И это понятно. Ситуация тяжелая и небезопасная, психика начинает защищаться, возникают разные рационализации.
Выходя из «секс-индустрии» (а рано или поздно большинство все-таки пытается предпринимать какие-то попытки выхода), многие люди признаются, что это было именно насилием и эксплуатацией. У нас в фонде тоже есть люди, которые были в «секс-индустрии». Мы учитываем их мнения и опираемся на их опыт в принятии решений.
Пострадавший от сексуальной эксплуатации или жертва эксплуатации?
Слово «жертва», как и слово «раб», стигматизирует пострадавших и навешивает на них определенный ярлык. Ответственность в таком случае перекладывается на самого человека: на его слабость и беззащитность. Лучше использовать синонимичные словосочетания, указывающие на серьезность происходящего: пережившие или пострадавшие.
Слово «жертва» мы используем только в контексте совершаемого преступления, так как оно является юридическим термином.
Помощь или спасение?
Спасение — это неравные отношения. Получается, будто есть «жертва» и кто-то ее спасает. В таком случае неравноценно распределяется ответственность, и может показаться, будто бы это нужно только нам, а не самим проституированным женщинам.
Помощь — более равный термин. Один человек в чем-то нуждается, второй может что-то предложить, и тот соглашается.
Спасением мы не занимаемся, потому что это приводит к выгоранию и неэффективной помощи. Мы помогаем тем, кто об этом просит и кому мы можем помочь. Да, мы занимаемся содействием в освобождении, но человек тоже принимает в этом участие — мы никогда не навязываемся, иначе это не приведет к результату и может даже навредить.
Сутенер, эксплуататор, преступник, организованная преступная группа, «третьи лица в организации проституции»
В России в меньшей степени популярна романтизация сутенерства. В США есть такая история: костюмы на Хеллоуин, характерный и яркий образ сутенера, песни о том, как им стать. У нас как-то не прижилось, не пошло. Так что тут можно использовать разные слова, в зависимости от контекста. Например, если мы говорим о торговле людьми, то можно использовать термин «торговцы людьми» или «трафикеры» — перевод с английского human traffickers.
Люди, заинтересованные в существовании и нормализации проституции (преступники и потребители), чувствуют себя слишком уверенно и свободно в России. Мы открыто и громко говорим о том, что не согласны с тем, как они зарабатывают деньги и продают и покупают других людей. Им это не нравится — бывает, нам пишут всякие гадости или даже угрожают. Мы стараемся себя защищать: у нас есть специальные протоколы безопасности, в некоторых случаях мы обращаемся за помощью в правоохранительные органы.
Женщину сексуально эксплуатируют или женщина занимается проституцией?
Важно обращать внимание на возвратные глаголы. Часто пишут так, будто с пострадавшей все происходило без участия других людей: «вовлеклась», «эксплуатировалась». Будто она сама себя эксплуатировала. Важно составлять предложения так, чтобы глаголы относились к тем, кто совершает насилие и преступление.
Иногда со стороны может казаться, что женщины оказываются в «секс-индустрии» по собственному выбору. Однако в большинстве таких случаев есть менее явные причины, приводящие к такому «выбору». Чаще всего это раннее детское сексуализированное насилие.
Получается, не женщина выбирает проституцию, а этот выбор за нее делает человек, который ее впервые изнасиловал.
«Секс-индустрия», «секс-услуги», «коммерческий секс»
Эти термины мы берем в кавычки, потому что не признаем их буквальное значение. Например, используя в кавычках термин «секс-услуги», мы отмечаем, что сексуализированная эксплуатация — это не услуга.
К сожалению, пока в русском языке трудно подобрать близкие термины, которые могли бы заменить эти понятия.
«Безопасный дом» с 2013 года помогает людям, пережившим торговлю людьми, эксплуатацию и насилие. Помимо этого, фонд комплексно поддерживает уязвимые группы, повышает осведомленность в обществе и обучает специалистов. Единственный постоянный источник поддержки Фонда — частные пожертвования. Поддержать «Безопасный дом» можно по ссылке.
Спасибо, что дочитали до конца!
