- 31 августа 2017, 11:05
Должны ли сотрудники фондов питаться бабочками
Дорогие друзья и подруги!) Хотим поделиться с вами результатами исследования, которое провели специалисты фонда «Нужна Помощь» (да, теперь у нас вовсю работает отдел, который занимается аналитикой!), а также узнать, что вы думаете на этот счет. Нам важно и интересно ваше мнение.
Так вот. Нам захотелось выяснить, кто участвует в благотворительных проектах и каким образом, а главное — понять, каково отношение общества к такой, казалось бы, очевидной вещи, как административные расходы фондов. На всякий случай уточним, что это — расходы НКО, не связанные напрямую с осуществлением благотворительной деятельности, а направленные на поддержание функционирования самой организации (оплата труда сотрудников и внештатных специалистов, аренда офиса, хозяйственные затраты, обучение сотрудников, расходы на услуги аудита и прочие).
Вопрос этот поднимается нечасто и представителям НКО даже как будто неловко говорить об этом. Тем не менее, фондам для успешного функционирования и развития необходимы регулярные поступления средств. О том, как фондам добывать эти деньги, мы и спросили наших респондентов и теперь хотим поделиться с вами некоторыми удивительными цифрами. Полный текст с результатами исследования — опросом жертвователей, представителей НКО и бизнеса — и методологией можно посмотреть здесь.
О своем участии в благотворительности в той или иной форме (волонтерстве или пожертвованиях) за последние 12 месяцев заявили 72,4% интернет-пользователей (всего было опрошено 8407 человек). Однако с точки зрения оценки развития институциональной благотворительности форма участия имеет значение.
45% опрошенных подавали милостыню на улице
45% опрошенных подавали милостыню на улице (это как раз считается самым малоэффективным видом благотворительности);
23% — клали деньги в ящики для пожертвований в общественных местах;
21% — передавали деньги, вещи или продукты гигиены в разные организации или церковь;
20% — отправляли смс-пожертвования;
14% — жертвовали деньги конкретным людям напрямую (это тоже считается малоэффективным видом благотворительности);
8% — покупали что-то у благотворительных организаций;
6% — нерегулярно переводили пожертвования через интернет благотворительным организациям;
5% — жертвовали представителям благотворительных фондов на улице;
4% — помогали благотворительной организации как волонтеры;
2% — совершают регулярные отчисления фондам.
Еще 28% признались, что не делали ничего из вышеперечисленного.
Регулярные пожертвования в НКО, а также волонтерство в пользу НКО — это формы, вносящие наибольший вклад в устойчивость НКО, а значит, и в непрерывность распространения помощи. Как видите, к сожалению, это наименее распространенные формы участия на сегодня.
Также мы выяснили, что женщины более активны в сфере благотворительности, чем мужчины (78% женщин участвовали хотя бы в чем-то одном, среди мужчин — 66%).
Люди в возрасте 45 лет и старше чаще, чем все остальные возрастные группы (26%), отправляют смс-пожертвования (вероятно, это связано с тем, что они больше смотрят телевизор); молодые люди 18–24 лет чаще пробовали себя в роли волонтеров (8%) и покупали что-либо у НКО (10%). При этом регулярные пожертвования в НКО — пока что одинаково редкая практика для всех.
Участие доноров носит разовый и спонтанный характер
Получателем пожертвований (и вещей) выступает НКО, способная помогать не одному человеку, а многим; однако участие доноров носит разовый и спонтанный характер — и значит, нет гарантии того, что НКО сможет оказывать помощь своевременно. Поскольку разовые и спонтанные формы помощи НКО — самые распространенные, неудивительно, что три четверти (75%) частных доноров не отслеживают, куда идут их пожертвования, переданные в благотворительные фонды.
13% считают, что в фондах не должно быть зарплат
Мы спросили респондентов, из каких средств должны оплачиваться зарплаты сотрудников, аренда офиса, канцелярские товары и прочие административные расходы благотворительных организаций/фондов, и вот что нам ответили:
49% — что это должны быть государственные программы, гранты;
30% — средства крупных бизнес-компаний;
27% — средства богатых людей;
17% — надо предоставить фондам возможность зарабатывать самим;
13% — в фондах не должно быть зарплат;
12% — часть от пожертвований обычных людей;
14% — затруднились ответить.
Для частных доноров средней допустимой величиной такой оплаты является 21% от пожертвования.
Так мы выяснили: население России вовлекается в благотворительную деятельность нерегулярно и спонтанно. Закономерно поэтому, что возможность оплаты административных расходов из средств частных пожертвований рассматривается населением в последнюю очередь — после государства, богатых людей и бизнес-компаний.
“Грантодатели почему-то думают, что НКО — это активисты, которые бабочками питаются, и им самим ничего не нужно, чтобы совершать свои действия”
Мы решили на этом не останавливаться и опросили представителей НКО, решаются ли они просить доноров о поддержке их административных расходов. Оказалось, что не менее четверти НКО (24% среди НКО Москвы и Санкт-Петербурга и 33% в регионах) не рискуют спрашивать своих корпоративных доноров о возможности поддержки административных расходов.
«Грантодатели почему-то думают, что НКО — это активисты, которые бабочками питаются, и им самим ничего не нужно, чтобы совершать свои действия», — горько заметил один из участников опроса.
Получается, что значительная часть НКО всецело зависит от условий доноров, живет от гранта к гранту, стесняется «просить на себя». При этом наиболее успешные НКО активно развивают отношения с донорами, разъясняют свои нужды, добиваются оплаты административных расходов в рамках проекта и спустя какое-то время переходят на такой уровень доверия с донорами, когда последним становится «все равно, на что тратятся их пожертвования». Речь здесь чаще идет о корпоративных донорах, а не о частных.
А что думаете вы? Откуда НКО следует брать деньги на административные нужды?
Опыт