- 19 сентября 2018, 17:27
Миф о красоте: что уродливого в конкурсах красоты
Хочу обратить ваше внимание на несколько пунктов анкеты «Мисс Россия»:
Дарья Серенко. Фото: Facebook
1) у меня не должно быть татуировок;
2) мне должно быть не больше 23 лет;
3) я не могу быть замужем или быть беременной;
4) в соцсетях у меня не должно быть «неприличных» фото (критерии «неприличности» никак не обозначены).
Кроме этого, я, понятное дело, должна указать свои параметры (рост не ниже 173 см), приложить фото и дать ссылки на свои страницы в социальных сетях. Для первого этапа отбора этого, видимо, достаточно.
Мне 25 лет, я замужем, у меня четыре татуировки, сравнительно низкий рост и нулевой размер груди, а в моем «Инстаграме» есть фото в нижнем белье. Нет, я не обижаюсь на то, что не могу быть «Мисс Россия», не завидую более красивым (с точки зрения устроителей таких конкурсов) конкурсанткам. Я просто предлагаю использовать свой случай и то, как я не вписываюсь, для анализа ситуации.
Что же такое «стандартная» женская красота? Какой образ женщины нам транслируют и какую смысловую нагрузку он несет? Я посмотрела четыре выпуска «Мисс Россия», два выпуска «Мисс Мира», около десяти видео университетских конкурсов («Мисс Вышка», «Мисс МГУ», «Мисс Очарование» МГТУ им. Баумана), 20 аккаунтов финалисток разных лет.
Процитирую некоторые из задач конкурса:
- «…Создать из обладательницы короны «Мисс Россия» символ новой, успешной, красивой, интеллектуальной и развивающейся России»;
- «…Создать из национального конкурса «Мисс Россия» общественную площадку для пропаганды здорового образа жизни, нравственных и семейных ценностей»;
- «…Превратить национальный конкурс «Мисс Россия» в трамплин успеха для участниц»;
- «…достойно представлять Россию, обеспечивая участие россиянок — обладательниц титула «Мисс Россия» на международных конкурсах «Мисс Мира» и «Мисс Вселенная», тем самым укрепляя позитивный образ России в международном сообществе».
Как мы видим из этого списка, на победительницу ложится вполне предсказуемая политическая нагрузка, соответствующая социокультурной политике нашей страны: демонстрировать духовность, традиционные семейные ценности, патриотизм и т. д. Ведущие конкурса неоднократно подчеркивали, что красивые девушки — это «достояние нации», что «Россия всегда славилась красотой женщин». Женщина и женское тело в данном случае — это проекция России, ее символ, то, что нельзя отнять и присвоить — то есть неотъемлемая собственность государства. Интересно, что декларируя все эти высокодуховные ценности, показ в купальниках никто отменять не собирается. Интересно и то, что участницы «Мисс Россия» не могут быть замужем или беременными, хотя, казалось бы, что может пропагандировать семейные ценности лучше, чем акцент на том, что участницы состоят в законном браке и фертильны? Таким образом, девушки оказываются заложницами двух противоречащих друг другу концептов — сексуальности и невинности. Любое неверное движение в ту или другую сторону приведет к тому, что девушка будет записана или в «шлюхи», или в «дети». А запрет татуировок, на мой взгляд, — еще один механизм контроля. Татуировка — это слишком яркий знак свободы распоряжения собственным телом (по мнению конкурса, видимо, на грани с развязностью), это слишком выделяющаяся деталь, причем деталь, выбранная самой девушкой. Все тела в рамках конкурса красоты должны быть максимально одинаковыми и нейтральными.
В положениях разных конкурсов красоты я несколько раз встречала формулировку — «ценится естественная красота». Концепция «естественности» тоже размыта и полна противоречий: естественно ли удалять дефекты кожи лазером? эпилировать зоны бикини, подмышек и ног? красить волосы? наносить макияж? Под естественностью подразумевается конструирование естественности — приведение своего тела к той норме, которую ожидают от женского тела, но без неудобных экспериментов с женственностью. Среди участниц «Мисс Россия» нет ни одной девушки с короткими волосами или необычной укладкой: только распущенные завитые волосы или прическа — «корона». Эксперименты с национальностью тоже имеют свои пределы: девушки неславянской внешности из республик ни разу не становились «Мисс Россия» (участницы конкурсов говорят, что азиаток отметают сразу).
Как оказалось, не только все тела на конкурсе должны быть примерно одинаковыми, но и слова. На конкурсы красоты за все время их существования обрушилось так много справедливой критики, что многие организаторы пытались выйти из ситуации так: что их конкурс не столько про красоту внешнюю, сколько про внутреннюю — талант, ум и силу участниц. Участницы соревнуются не только в параметрах, но и в благотворительности, показывают «номера», отвечают на вопросы. Интересно, что эти попытки сделать конкурс менее однозначным делают его однозначным еще больше: непонятно, зачем тогда судить девушек по внешним данным, если можно просто сделать конкурс проектов или талантов. На «Мисс Россия»- 2018 каждая вторая девушка в интервью говорит, как ей важно саморазвитие и «душа», что за ее внешней красотой есть огромная внутренняя (та самая «Россия»), что конкурс стал невероятным стартом, помог ей поверить в себя, научиться держаться на сцене. Я думаю, что это правда: для многих девушек конкурс красоты может стать путевкой в жизнь, поворотным и важным событием. Я не хочу обесценивать их чувства.
Однако здесь лично я задумалась: почему у нас недостаточно социальных лифтов для девушек из маленьких и больших городов? Почему для того, чтобы научиться держаться на сцене, быть интересной для публики или раскрыть свои таланты, ей нужно идти именно на конкурс красоты и одеваться в купальник? В аналогичной ли ситуации находятся мужчины, когда пытаются пробиться в большой мир? Симметрично ли количество мужских конкурсов красоты женским (спойлер: мужских конкурсов красоты очень мало)? Приведу здесь важную цитату гендерной исследовательницы Елены Гаповой из статьи “Полный Фуко: тело как поле власти”: “Эти женщины могут стать видимыми, только раздевшись: одетыми их никто не увидит”.
Но особенно меня заинтересовало действие, заявленное в «Мисс Россия» как «интеллектуальный конкурс» (на «Мисс Мира» это называлось более обтекаемо – «интервью»). Происходит оно следующим образом: десять финалисток по очереди вызываются ведущими, каждой из них задается по вопросу на заранее заданную тему. Вопросы сформулированы так: «Какая картина вас вдохновляет?», «Однажды ученый Жан-Батист Ламарк (извините, девушки, что я умничаю) сказал о красоте следующее… А что для вас красота?», «Какой вы видите себя через 20 лет?». То есть все они так или иначе отсылают вовсе не к эрудированности девушек. В российском шоу ведущий произносит вопросы для девушек чуть ли не по слогам, а после каждого ответа покровительственно резюмирует и «переводит» то, что они сказали. В отличие от «Мисс Мира» в нашем конкурсе не задается политических или общественно-значимых вопросов. Такое состязание оставляет ощущение не интеллектуального соревнования, а констатации – «посмотрите, красивая, а разговаривает». Но по ограниченности вопросов ясно: красивая девушка здесь должна уметь поддержать разговор, услаждать таким образом не только взор, но и слух, а интеллектуальную компетенцию оставить при этом мужчине
Конкурсы красоты — лишь один из механизмов гигантской индустрии, производящей «женскую красоту». Стандарты красоты подаются как нечто здоровое, вечное и «идущее от природы», а не как что-то искусственно сконструированное. При этом игнорируется история телесности: стандарты красоты меняются, и те, кто нам кажутся некрасивыми сегодня, были бы эталонно красивыми раньше.
Необходимо постоянно разоблачать эти противоречия и нестыковки и расширять разнообразие допустимого, ведь стандартизация красоты, несмотря на все ее отсылки к здоровью, влияет на многих женщин самым нездоровым образом: нормой становится недовольство собственным телом, переживание по поводу веса. Мало кто говорит о том, что расстройства пищевого поведения ( это целый спектр ментальных расстройств — булимия, анорексия и т. п.) — это преимущественно женские проблемы (более 80 % страдающих от РПП — молодые девушки). О том, что пластические операции также в основном делают женщины, которых окружающие потом стыдят за это, уличая их в неестественности.
Я, конечно, упрощаю, но конкурсы красоты поддерживают потребительское отношение к женской телесности. И в нашем случае подкрепляет его тот самый пафос духовности и патриотизма, возложение на женщину государством некой особой «миссии». Получается, что, отходя в сторону от стандартов красоты, женщина в общественном сознании автоматически отходит и от других нормативных положительных качеств «настоящей» женщины (кротости, скромности, нежности и т.д.).
И я каждый день убеждаюсь в этом на собственном примере. Мне говорят, что я неженственна, а значит, буду плохой матерью, спрашивают, устраивает ли моего мужа, что у меня есть тату и фотографии в нижнем белье, обвиняют в том, что я подрываю духовность своего народа (!) одним своим существованием и тем, что живу с той внешностью, с которой мне комфортно.
Опыт